Скандальное предложение - Страница 62

— Но это твой любимый аромат.

— Откуда ты знаешь? — открыла глаза Виктория.

— Лавандой пахнут твои волосы, и этот запах всегда остается после того, как ты выходишь из комнаты.

Викторию снова удивило его внимание ко всем связанным с ней мелочам. Она никогда бы не подумала, что он заметит такую вещь, как запах ее мыла, но ей было приятно и лестно, что он отметил это.

Виктория снова закрыла глаза и наклонила голову, чтобы он мог потереть ей шею и плечи. Скольжение мыльной губки по коже завораживало, а вид стоявшего перед ней на коленях красивого и сильного мужчины, который мыл ее, пробуждал чувственность.

Когда губка скользнула по груди, Виктория вздохнула и открыла глаза.

— Твоя кожа подобна бархату, — хриплым от страсти голосом сказал Блейк. — Я хочу прикоснуться к ней.

С мягким плеском губка упала в воду, а он обхватил руками ее грудь. Мыльные пальцы ласкали напряженные соски. Потом его руки исчезли под водой, коснулись упругого живота и бедер. Он поднял из воды ее стройную ножку и с особой заботой помассировал каждый пальчик и подъем ноги, поднимаясь по икре к бедру.

Виктория затаила дыхание, отчаянно желая, чтобы его пальцы оказались у нее между ног, но Блейк не сделал этого. С такой же тщательностью он вымыл ее вторую ногу. Виктория лежала, охваченная жаркой волной желания, чувствуя, как сладко ноет тело от прикосновений мыльных рук.

Когда Блейк прижался к ее губам, она обняла его за шею и жадно поцеловала в ответ. Она не думала, что, промочила его рубашку, что вода выплескивается через край лохани, попадая на его брюки. Это не волновало ни ее, ни Блейка, потому что в следующее мгновение его руки обвились вокруг нее и вытащили из лохани. Она удивленно выдохнула и уцепилась за его мокрую рубашку, испугавшись, что может выскользнуть из его рук.

— Не бойся, я не уроню тебя, — засмеялся Блейк. — Если я что-то держу в руках, то держу крепко.

Блейк отнес ее в постель, но на этот раз не стал укладывать на мягкий матрас, как ожидала Виктория, а положил поперек кровати, так что ее бедра оказались на самом, краю. Он стал целовать ее губы, грудь, живот… Потом опустился на колени и поцеловал треугольничек курчавых волос.

Виктория, смущенная такими ласками, приподнялась на локтях.

— Доверься мне, — с горящим взглядом прошептал Блейк. — Я хочу попробовать на вкус твою страсть…

Виктория не понимала, о чем он говорит, и с легким недоумением смотрела, как темная голова скрывается у нее между ног. Он сжал и приподнял ее бедра, и она почувствовала его горячее дыхание на своей трепещущей плоти. Его язык коснулся бутона страсти, и Виктория, застонав, откинулась на спину.

Язык Блейка творил нечто невообразимое. Виктория стонала, вцепившись в его волосы. Ее затопили волны ошеломляющего блаженства. Она дрожала всем телом, выгибаясь навстречу его ласкам, приближаясь к высшей точке блаженства. В какой-то момент из ее горла вырвался протяжный стон, она содрогнулась всем телом и издала невнятный возглас удовлетворения.

Блейк встал, откинул с ее лица влажные пряди волос.

— Ты прекрасна в своей страсти.

Она лежала на краю кровати, совершенно обессилевшая, с безвольно свисающими ногами и боялась, что может просто соскользнуть на пол. Блейк коснулся языком отвердевших розовых сосков, и в ней снова проснулась развратница…

Блейк снял брюки и одним мощным движением вошел в нее. Сжав зубы, он и не отрывал от нее взгляда. Она сводила его с ума, выгибаясь под тяжестью его тела и издавая горловые стоны. Он чувствовал, что она близка к разрядке, и очень хотел продлить этот момент, в полной мере дать ей почувствовать сладостное наслаждение, но сам уже больше не мог сдерживать свои чувства и с глухим низким вскриком рухнул на нее.

— Никогда не думала, что мужчина способен творить с женщиной что-то подобное. — Виктория пробежала пальцами по его волосам.

— Я умирал от желания прикоснуться к тебе, попробовать тебя на вкус с того самого дня, как ты приехала в Роузвуд.

— Правда? А я и понятия не имела.

— Знаю. — Блейк провел пальцем по ее щеке. — Ты едва не свела меня с ума.

Они лежали, оглушенные и счастливые, не разъединяя тел, пока утреннее солнце не поднялось достаточно высоко и не искупало их в своих лучах. Блейк встал первым. Он прикрыл Викторию простыней, поцеловал в лоб и натянул одежду.

— Я велел повару приготовить нам что-нибудь поесть, — сказал он, — И, зная, мистера Бурка, уверен, что поднос уже дожидается нас под дверью.

И в самом деле — Блейк открыл дверь и вернулся с серебряным подносом в руках, на котором оказалось несколько сортов сыра, свежий хлеб, бутылка вина и два хрустальных бокала.

— Выглядит очень аппетитно. — Виктория почувствовала вдруг приступ голода.

Она взяла кусочек сыра, отломила кусочек хрустящего хлеба, который еще сохранял тепло печи. Они ели, сидя на широкой кровати, и тут Виктория почувствовала смутное беспокойство.

Блейк после ночи любви продумал все до мелочей. Ванна. Еда. А что, если он играет хорошо отрепетированную роль, а она сама — не более чем одна из многочисленных актрис на его личной сцене?

Виктория сделал глоток вина, но дорогой напиток уже не доставил ей удовольствия. Нахмурившись, она посмотрела Блейку в глаза:

— Сколько раз ты уже проделывал это?

— Что, прости?

— Вот это. Твоя постель. Ванна. Еда. Сколько раз?

— Я никогда не утверждал, что невинен, — осторожно ответил Блейк.

Виктория бросила на поднос недоеденный сыр.

— Значит, ты и раньше приводил сюда женщин…